Сочинение 13.1

— (1)Я вам сейчас покажу великих мастеров, — сказал Пётр Петрович. (2)Он взял с полки альбом.

— (3)Попал я с фронта в Ленинград. (4)Нева во льду. (5)Метель метёт. (6)Блокада. (7)Иду я по Неве к Академии художеств. (8)Захожу в вестибюль. (9)Печурка. (10)Сидят люди, греются. (11)Худые, бледные лица. (12)Я говорю:

— Хочется мне повидать своего учителя Осьмёркина. (13)Я у него до войны учился.

— (14)Повидать его можно. (15)Только он недавно в Эрмитаж ушёл.

— (15)Бросьте шутки шутить, какой тут может быть Эрмитаж! (16)Кругом голод и холод. (17)Мне спокойно отвечают:

— (18)Он очень любит великих мастеров смотреть. (19)Вы его ещё дого́ните. (20)Он медленно ходит. (21)Догоняю его.
(22)Еле-еле с палочкой идёт мой учитель по широкой набережной. (23)Снег вокруг метёт что есть силы. (24)И шарф его, помню, по ветру трепещет… (25)Вгляделся он в меня и говорит: «Петечка, ты? (26)Очень рад, что я тебя встретил. (27)Мы сейчас с тобой великих мастеров пойдём смотреть…»

(28)Пётр Петрович ходил из угла в угол.

(29)Мы рассматривали альбом с великими мастерами. (30)Пётр Петрович говорил:

— Рембрандт! (31)Запомните это имя! (32)Эти руки старухи, целая жизнь человека в этих руках! (33)Такие руки мог написать только Рембрандт! (34)Его автопортрет: старик Рембрандт улыбается, прищурившись, смотрит на нас…
(35)Рембрандт стар. (36)Но он помнит те времена: толпится знать Амстердама в его мастерской, гогочут и возмущаются: не нравится им, как Рембрандт их изобразил! (37)Художник видел их такими, какие они на самом деле. (38)Скандал! (39)Тычут в картину палками… (40)Он не стал свою картину исправлять, не стал… (41)Вот почему старик Рембрандт улыбается.

(42)Делакруа́! (43)Чистый цвет! (44)Романтика!.. (45)"Охота на льва", «Дерущиеся лошади», «Марокканская фантазия» — несутся всадники на фоне гор… (46)Лодка в бушующем море… (47)У этого человека было солнце в голове и буря в сердце! (48)Запомните это имя!

(49)Рафаэль! (50)Гениально: линии поют… (51)Благородство, человечность, красота… (52)Кстати, сравните «Мадонну Сикстинскую» вот с этой, другого художника… (53)Всё не то! (54)Не то! (55)В том-то всё и дело… (56)Хотя и тут всё правильно нарисовано… (57)Такие сравнения полезны, они вносят ясность. (58)Ведь всё относительно, но Рафаэль — вершина, а к вершине нужно стремиться!

(59)Запомните это имя! (60)Тинторе́тто! (61)Удивительно! (62)Потрясающе! (63)Когда Суриков был в Венеции, он там увидел холсты Тинторетто. «(64)Я слышу свист мантий!» — воскликнул Суриков. (65)Высочайшее мастерство… (66)Всё в холсте словно движется… (67)Всё как будто просто… (68)Кажется, вот возьмёшь кисть — и сам напишешь точно так же, до того всё кажется просто! (69)Написано сердцем, вот в чём дело! (70)И начинаешь верить, глядя на Тинторетто, что когда-нибудь сам возьмёшь и напишешь вот так, как захочешь… (71)Гений не подавляет. (72)Он вливает в тебя бодрость духа, это удивительно!

(73)Рублёв! (74)Запомните это имя!!!

(75)Пётр Петрович говорил откуда-то из угла комнаты, будто он говорил сам себе. (76)Некоторые слова он выкрикивал, а некоторые говорил тихо. (77)Картины были замечательные, это верно. (78)Но я не видел, чтобы пели линии. (79)Не видел, чтобы в холсте у Тинторетто что-нибудь двигалось. (80)Не мог я понять, почему один Рембрандт мог написать такие руки! (81)Алька тоже не видел этого. (82)Хотя он повторял: «Да, да!» — словно он понимал всё. (83)А между тем, думал я, наверное, всё это есть там, в этих картинах. (84)И линии там, наверное, поют, и люди у Тинторетто движутся, и мантии свистят у Тинторетто… (85)Всё это, наверное, есть там, раз Пётр Петрович видит это. (86)А я не вижу…

— …(87)При жизни он не был известным, вот что любопытно. (88)Древнерусские мастера даже фамилий не подписали на своих работах. (89)Какое имеет значение в конце концов, кем эта работа сделана? (90)Важно, что она сделана!

(91)Когда мы с Алькой уходили, я вдруг вспомнил, что хотел спросить, что это за малые голландцы, которые оттачивали селёдочные головы… (92)Хотел спросить и не спросил.

(По В.В. Голявкину*)

* Виктор Владимирович Голявкин (1929-2001) — русский советский писатель, художник, иллюстратор.

(1)Утро дышало свежестью. (2)Над рекой висел прозрачный туман, но солнечные лучи уже золотили тихую гладь. (3)Поднимавшийся берег покрывала изумрудная трава, испещрённая бесчисленными искорками росы. (4)Воздух, насыщенный пряными ароматами диких цветов, застыл. (5)Тихо — лишь в зарослях камыша у самой воды колокольцами звенели комары. (6)Вадимка сидел на берегу и смотрел, как старый тополь роняет белоснежные, кружащиеся в застывшем воздухе пушинки и как они белыми корабликами плывут по реке. (7)Тонкое поскуливание нарушило спокойствие утра.

(8)Мальчик вздрогнул — вспомнил, зачем пришёл сюда. (9)Слёзы подступили к горлу, стали душить, но он сдержался — не заплакал.

(10)Вчера ощенилась Жучка: принесла четверых. (11)Мать увидела Жучкин живот и давай причитать на всю деревню! (12)"Не углядел! (13)Сколько раз говорила: не пускай собаку со двора! (14)Что прикажешь с ними делать?" (15)Виноват Вадимка. (16)И спрос теперь с него. (17)Мать приказала к вечеру от щенят избавиться — утопить.

(18)Легко сказать, а вот попробуй, исполни… (19) Они хоть маленькие, слепые, а живые существа!

(20)Представить, как Жучкиных щенят топить будет, Вадимка не мог. (21)Казалось, чего проще: оставь мешок у воды — река сама сделает своё дело — и гуляй без хлопот и забот…

(22)Вадимка так не сумел бы. (23)Размазывая грязными ладонями слёзы, утёр лицо, сложил щенят обратно и решительно направился в деревню.

(24)У сельпо в ожидании утреннего хлеба толпился народ — всё больше женщины. (25)Увидав знакомое лицо, Вадимка подошёл к крылечку.

— (26)Здравствуйте, тётя Маша, — заливаясь краской, обратился к дородной женщине.

— (27)Здоро́во! (28)Чего в мешке? — сразу заинтересовалась любопытная тётя Маша.

— (29)Сейчас покажу! — засуетился Вадимка. — (30)Щенки Жучкины. (31)Может, возьмёте?

— (32)Разве щенки? (33)Крысята какие-то, — сострила женщина. (34)Собравшиеся вокруг прыснули.

— (35)Маленькие ещё — вчера родились…

— (36)Раз вчера, то неси-ка их к мамке. (37)Вона разревелись — жрать хотят.

— (38)Не могу. (39)Мать запретила — с ними домой ни ногой. (40)Может, всё-таки возьмёте?

(41)Но женщины, потеряв к мешку интерес, одна за другой расходились. (42)Сельпо открыли, и тётя Маша деловито направилась к дверям. (43)Вздохнув, мальчик уныло поплёлся прочь.

— (44)Вадик, постой!

(45)Вадимка обернулся: Николай Егорыч — колхозный ветеринар, давний приятель отца.

— (46)Ты вот что, ступай к деду Борису — охотнику. (47)У него Сильва, между прочим, ощенилась, восемь штук принесла. (48)Может, возьмёт старик твоих-то.

(49)Окрылённый, мчался Вадимка к дому охотника…

(По А.О. Никольской*)

*Анна Олеговна Никольская (род. в 1979 г.) — современная российская детская писательница.

(1)На хуторе сон и тишина. (2)Мы идём вдоль низкого, белого под луной заборика, по-южному сложенного из плоского дикого камня. (3)Такое чувство, словно и родился я здесь, и прожил здесь жизнь, и теперь возвращаюсь домой.
(4)Громко стучу в раму окна. (5)Нечего спать, раз мы вернулись.

(6)И сейчас же распахивается дощатая дверь. (7)Панченко, ординарец мой, сонный, зевающий, босиком стоит на пороге.

— (8)Заходите, товарищ лейтенант.

(9)Хорошо вот так ночью вернуться с плацдарма домой. (10)Об этом не думаешь там. (11) Это здесь со всей силой чувствуешь. (12)Мне никогда до войны не приходилось возвращаться домой после долгой разлуки.

(13)И уезжать надолго не приходилось. (14)Первый раз я уезжал из дома в пионерский лагерь, второй раз я уезжал уже на фронт. (15)Но и тот, кто до войны возвращался домой после долгой разлуки, не испытывал тогда того, что испытываем мы сейчас. (16)Он возвращался соскучившийся — мы возвращаемся живые…

(17)Сидя на подоконниках, разведчики смотрят, как мы двое едим, и глаза у них добрые. (18)А в углу стоит широкая деревенская кровать. (19)Белая наволочка, набитая сеном, белая простыня. (20)Многого не понимали и не ценили до войны люди. (21)Разве в мирное время понимает человек, что такое чистые простыни? (22)3а всю войну только в госпитале я спал на простынях, но тогда они не радовали.

(23)Я ложусь на свою царскую кровать, пахнущую сеном и свежим бельём, и проваливаюсь, как в пух. (24)Глаза слипаются, но едва задрёмываю, как, вздрогнув, просыпаюсь опять. (25)Я просыпаюсь от тишины. (26)Даже во сне я привык прислушиваться к разрыву снарядов.

(27)И лезут в голову мысли о ребятах, оставшихся на плацдарме. (28)Зажмурюсь — и опять всё это стоит перед глазами: землянка связистов, в которую попала бомба, дорога в лесу и чёрные высоты, занятые немцами…

(29)Нет, я, кажется, не усну. (30)Осторожно, чтоб не разбудить ребят, выхожу во двор, аккуратно притворив дверь. (31)Как тихо! (32)Словно и нет войны на земле. (33)Впереди луна садится за глиняную трубу, только краешек её светится над крышей. (34)И что-то такое древнее, бесконечное в этом, которое было до нас и после нас будет.
(35)Я сижу на камне и вспоминаю, как в школе сорок пять минут урока были длиннее двух веков. (36)Государства возникали и рушились, и нам казалось, что время до нас бежало с удивительной быстротой и теперь только пошло своим нормальным ходом. (37)Впереди у каждого из нас была целая человеческая жизнь, из которой мы прожили по четырнадцать, пятнадцать лет.

(38)Я воюю уже третий год. (39)Неужто и прежде годы были такие длинные?.. (40)Возвращаюсь в дом, укрываюсь с головой и, подрожав под шинелью, засыпаю.

(По Г. Я. Бакланову*)

*Григорий Яковлевич Бакланов (1923-2009) — советский писатель-фронтовик. Среди самых известных произведений автора — повесть «Навеки — девятнадцатилетние», посвящённая судьбам молодых парней — вчерашних школьников, попавших на фронт.

(1)Меня ждали шестнадцать лет… (2)Ужасно быть поздним ребёнком! (3)Я стал драгоценным подарком, как чашка, которая, нарядная и чистая, стоит за стеклом, но из которой никогда не пьют чай. (4)Позднего ребёнка ждут не дождутся и, когда наконец дожидаются, начинают проявлять к нему такую любовь, такое внимание, что ему хочется сбежать на край света.

(5)Говоря по-честному, гордостью нашей семьи должна быть сестра Людмила: она кандидат наук, работает в архитектурной мастерской. (6)А гордятся все в доме мной. (7)Это несправедливо.

(8)Чтобы замаскировать эту несправедливость, отец хвалит меня как бы в шутку. (9)Даже за тройки, принесённые из школы, меня не ругают.

— (10)Вот ведь способный какой, а! (11)Совсем вчера не учил уроков, у телевизора сидел, а на тройку ответил!

(12)Частенько отец просит меня напомнить ему содержание кинокартины или книги, которую мы оба читали.

— (13)Какая диковинная память, а! — радостно говорит он. — (14)Всё помнит, будто вчера читал… (15)А я вот всё позабыл, всё перепутал!

(16)Мне кажется, отец просто счастлив, что он всё забывает и путает.

(17)На следующий день, после того как я смазал по физиономии Костику, отец сказал:

— Драться, конечно, нехорошо. (18)А всё-таки смелый какой, а! (19)Ниже на две головы, а пошёл в наступление! (20)Решился! (21)Такой в огне не сгорит и в воде не утонет!

(22)Вот до чего доводит любовь!

(23)А мне вовсе не нравится, что дома меня все восхваляют. (24)Трудно разве ответить на тройку? (25)Или запомнить содержание книги? (26)Без царя в голове я, что ли? (27)И почему надо особенно радоваться, что я «на целых две головы» ниже Костика? (28)Хотя на самом деле всего на полголовы.

(29)Отец и мама, мне кажется, очень довольны, что я невысокий. (30)Они-то ведь ждали ребёнка и хотят, чтоб я на всю жизнь им остался. (31)Но я не хочу!

(32)Как-то я услышал по радио, что, если в семье несколько детей, нехорошо одного из них выделять. (33)Я сказал об этом родителям.

— (34)Другой бы гордился, что его выделяют, а этот думает о сестре. (35)Какой добрый, а! — воскликнул отец.

— (36)Значит, любовь и забота не сделали тебя эгоистом, — заключила мама. — (37)Мы очень рады. (38)Вот вам и всё! (39)Они очень рады. (40)А я?..

(По А.Г. Алексину*)

*Анатолий Георгиевич Алексин (1924-2017) — писатель, драматург. Его произведения, такие как «Мой брат играет на кларнете», «Действующие лица и исполнители», «Третий в пятом ряду» и др., повествуют главным образом о мире юности.

(1)У Юры Хлопотова была самая большая и интересная коллекция марок в классе. (2)Из-за этой коллекции и отправился Валерка Снегирёв к своему однокласснику в гости.

(3)Когда Юра начал вытаскивать из массивного письменного стола огромные и почему-то пыльные альбомы, прямо над головами мальчишек раздался протяжный и жалобный вой...

— (4)Не обращай внимания! — махнул рукой Юрка, сосредоточенно ворочая альбомы. — (5)Собака у соседа!

— (6)Почему же она воет?

— (7)Откуда я знаю? (8)Она каждый день воет. (9)До пяти часов. (10)В пять перестаёт. (11)Мой папа говорит: если не умеешь ухаживать, не заводи собак...

(12)Взглянув на часы и махнув рукой Юре, Валерка в прихожей торопливо намотал шарф, надел пальто. (13)Выбежав на улицу, перевёл дух и нашёл на фасаде дома Юркины окна. (14)Три окна на девятом этаже над квартирой Хлопотовых были неуютно темны.

(15)Валерка, прислонившись плечом к холодному бетону фонарного столба, решил ждать, сколько понадобится. (16)И вот крайнее из окон тускло засветилось: включили свет, видимо, в прихожей...

(17)Дверь открылась сразу, но Валерка даже не успел увидеть, кто стоял на пороге, потому что откуда-то вдруг выскочил маленький коричневый клубок и, радостно визжа, бросился Валерке под ноги.

(18)Валерка почувствовал на своём лице влажные прикосновения тёплого собачьего языка: совсем крошечная собака, а прыгала так высоко! (19)Он протянул руки, подхватил собаку, и она уткнулась ему в шею, часто и преданно дыша.

— (20)Чудеса! — раздался густой, сразу заполнивший всё пространство лестничной клетки голос. (21)Голос принадлежал щуплому невысокому человеку.

— (22)Ты ко мне? (23)Странное, понимаешь, дело... (24)Янка с чужими... не особенно любезна. (25)А к тебе — вон как! (26)Заходи.

— (27)Я на минутку, по делу. (28)Человек сразу стал серьёзным.

— (29)По делу? (30)Слушаю.

— (31)Собака ваша... Яна... (32)Воет целыми днями. (33)Человек погрустнел.

— (34)Так... (35)Мешает, значит. (36)Тебя родители прислали?

— (37)Я просто хотел узнать, почему она воет. (38)Ей плохо, да?

— (39)Ты прав, ей плохо. (40)Янка привыкла днём гулять, а я на работе. (41)Вот приедет моя жена, и всё будет в порядке. (42)Но собаке ведь не объяснишь!

— (43)Я прихожу из школы в два часа... (44)Я бы мог гулять с ней после школы!

(45)Хозяин квартиры странно посмотрел на непрошеного гостя, затем вдруг подошёл к пыльной полке, протянул руку и достал ключ.

— (46)Держи.

(47)Пришло время удивляться Валерке.

— (48)Вы что же, любому незнакомому человеку ключ от квартиры доверяете?

— (49)Ох, извини, пожалуйста, — мужчина протянул руку. — (50)Давай знакомиться! (51)Молчанов Валерий Алексеевич, инженер.

— (52)Снегирёв Валерий, ученик 6-го «Б», — с достоинством ответил мальчишка.

— (53)Очень приятно! (54)Теперь порядок?

(55)Собаке Яне не хотелось спускаться на пол, а потом она бежала за Валеркой до самой двери.

— (56)Собаки не ошибаются, не ошибаются... — бурчал себе под нос инженер Молчанов.

(По С.Г. Георгиеву*)

*Сергей Георгиевич Георгиев (род. в 1954 г.) — современный российский детский писатель, лауреат литературных премий.