Текст 93

Действующая армия, «Комсомольская правда», фронтовой очерк, 1941, 21 августа.

(1)Дети! (2)На десятки тысяч из них война обрушилась точно так же, как и на взрослых, уже хотя бы потому, что сброшенные над мирными городами фашистские бомбы имеют для всех одинаковую силу. (3)Остро, чаще острее, чем взрослые, подростки мальчуганы, девочки переживают события Великой Отечественной войны. (4)Они жадно, до последней точки, слушают сообщения Информбюро, запоминают все детали героических поступков, выписывают имена героев, их звания, их фамилии. (5)Они с беспредельным уважением провожают уходящие на фронт эшелоны, с безграничной любовью встречают прибывающих с фронта раненых. (6)Я видел наших детей в глубоком тылу, в тревожной прифронтовой полосе и даже на линии самого фронта. (7)И повсюду я видел у них огромную жажду дела, работы и даже подвига.

(8)Фронтовая полоса. (9)Пропуская гурты колхозного скота, который уходит к спокойным пастбищам на восток, к перекрёстку села, машина останавливается. (10)На ступеньку вскакивает хлопчик лет пятнадцати. (11)Он что-то просит. (12)Что мальчишке надо? (13)Нам непонятно. (14)Хлеба? (15)Потом вдруг всё встаёт на свои места.

— (16)Дяденька, дайте два патрона.

— (17)На что тебе патроны?

— (18)А так... на память.

— (19)На память патронов не дают.

(20)Сую ему решётчатую оболочку от ручной гранаты и стреляную блестящую гильзу. (21)Губы мальчишки презрительно кривятся.

— (22)Ну вот! (23)Что с них толку?

— (24)Ах, дорогой! (25)Так тебе нужна такая память, с которой можно взять толку? (26)Может быть, тебе дать вот эту чёрную, яйцом, гранату? (27)Может быть, тебе отцепить от тягача вот ту небольшую противотанковую пушку? (28)Лезь в машину, не ври и говори всё прямо. (29)И вот начинается рассказ, полный тайных недомолвок, увёрток, хотя в общем нам уже всё давно ясно.

(30)Сурово сомкнулся вокруг густой лес, легли поперёк дороги глубокие овраги, распластались по берегам реки топкие камышовые болота. (31)Уходят отцы, дяди и старшие братья в партизаны. (32)А он ещё молод, но ловок, смел. (33)Он знает все лощинки, последние тропинки на сорок километров в округе. (34)Боясь, что ему не поверят, он вытягивает из-за пазухи завёрнутый в клеёнку комсомольский билет. (35)И не будучи вправе рассказать что-либо больше, облизывая потрескавшиеся, запылённые губы, он ждёт жадно и нетерпеливо.
(36)Я смотрю ему в глаза. (37)Я кладу ему в горячую руку обойму. (38)Это обойма от моей винтовки. (39)Она записана на мне. (40)Я беру на себя ответственность за то, что каждая выпущенная из этих пяти патронов пуля полетит точно в ту, какую надо, сторону.

— (41)Как тебя зовут?

— (42)Яков.

— (43)Послушай, Яков, ну зачем тебе патроны, если у тебя нет винтовки? (44)Что же ты, из пустой глиняной крынки стрелять будешь?

(45)Грузовик трогается. (46)Яков спрыгивает с подножки, он подскакивает и весело кричит что-то несуразное, бестолковое. (47)Он смеётся, загадочно грозит мне вдогонку пальцем и исчезает в клубах пыли.
(48)Ой, нет! (49)Этот паренёк заложит обойму не в пустую крынку.

(50)Ещё один случай. (51)Перед боем на берегу одной речки встретил я парнишку. (52)Разыскивая пропавшую корову, чтобы сократить путь, он переплыл реку и неожиданно очутился в расположении немцев. (53)Спрятавшись в кустах, он сидел в трёх шагах от фашистских командиров, которые долго разговаривали о чём-то, держа перед собой карту. (54)Он вернулся к нам и рассказал о том, что видел. (55)Я у него спросил:

— Погоди! (56)Но ведь ты слышал, что говорили их начальники, и понимал, что это для нас очень важно.

(57)Паренёк удивился:

— Так они же, товарищ командир, говорили по-немецки!

— (58)Знаю, что не по-турецки. (59)Ты сколько окончил классов? (60)Девять? (61)Так ты же должен был хоть что- нибудь понять из их разговора?

(62)Он уныло и огорчённо развёл руками:

— Эх, товарищ командир! (63)Кабы я про эту встречу знал раньше...

(По А.П. Гайдару*)

* Аркадий Петрович Гайдар (настоящая фамилия — Голиков, 1904–1941) — детский писатель, киносценарист, участник Гражданской и Великой Отечественной войн.